Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых - Страница 33

— В Средние века чума уничтожила пол-Европы, — подлил масла в огонь доктор в полковничьем мундире.

Генерал выпрямился.

— Мы можем выпустить джинна из бутылки и превратить в пустыню земной шар. И чем же защищалась средневековая Европа от заразы?

— Огнем. Только огонь может уничтожить микробы. Вода и кислород способствуют размножению бактерий.

— Спасибо, доктор, идите, вы мне больше не нужны. Переоденьтесь в соседней комнате в свой штатский костюм.

Когда «полковник авиации» вышел, генерал обратился к майору Люсинову:

— Отправьте на паровоз нашего машиниста и проинструктируйте его, кочегарами поедут два автоматчика из вашего подразделения. Вы же с батальоном отправитесь к переезду.

— Я все понял.

Генерал ткнул пальцем в карту.

— Что означает этот крысиный хвост?

— Недостроенная ветка. Еще до войны от Омска пустили ветку на юг вдоль Иртыша…

— В Казахстан?

— Да. До границы меньше сорока километров. За Новосельском ветка раздваивается, одну решили тянуть к Кустанаю, но потом поняли, что она не рентабельна, и стройку заморозили.

— Я слышал о какой-то истории, связанной с этой веткой.

— Трагическая история, товарищ генерал, — кивнул Никифоренко. — Дорогу не достроили и бросили, а стрелка за Новосельском уцелела. Кто-то перевел стрелку и пустил эшелон с нефтью по незаконченной дороге. Эшелон вылетел в степь, вагоны перевернулись и взорвались. Будь этот аппендикс короче на тридцать километров, поезд взорвался бы в тайге. Я не знаю, кто смог бы остановить лесной пожар такого масштаба. Пламя захватило казахские степи верст на десять.

— Эта стрелка до сих пор там?

— Нет, конечно. Удалили.

— Восстановить недолго. Пожар в степи… Сколько километров до города от обрыва железнодорожного полотна?

— Десять километров степи, сорок — тайги, стрелка и еще двенадцать до города.

— И все это Казахстан?

— Так точно. От Омска до границы рукой подать.

— Какие поезда идут на юг?

— Один пассажирский в сутки. В основном в Казахстан гонят лес и уголь.

— Меня смущает одна серьезная преграда. Чтобы поезд благополучно добрался до казахских степей, ему надо проскочить Новосибирск и Омск, а там возможны заторы. Стоит одному больному выйти и попасть в город… Черт! Даже подумать страшно.

— Новосибирск придется пройти, а Омск можно объехать с юга по объездной ветке. Литеру 731 надо дать зеленый свет. Трудно, но возможно, если отдать жесткий приказ по всей линии.

— Ясно. А теперь, майор, конкретное задание. Иди к карте.

Женщины с набитыми сумками пропустили один эшелон, идущий на восток, потом второй… Добравшись до последнего пути, увидели состав, который двинулся на запад.

Двенадцатый, одиннадцатый, десятый вагоны и так, по убывающей, проходили мимо них.

— Не могу понять, — поставила сумки на рельсы Ирина, смотри, это же наш поезд.

— Такого быть не может, — отмахнулась Таня. — И откуда взялся четырнадцатый вагон? Три последних с больными и мертвыми должны были отцепить.

— Читай! Хабаровск — Челябинск. Это наш поезд. И идет он по последнему пути.

Женщины схватили сумки и побежали, последний вагон ушел у них из-под носа.

— Я видела в окне Луку Иваныча! — крикнула Таня.

— Бог ты мой! Там же мои дети! — растерянно крикнула Ирина.

— Мы их догоним!

— Как? На велосипеде?

— Ясно, что не на поезде. А хоть бы и на велосипеде! — уверенно заявила Таня.

Подруги подхватили сумки и побежали к вокзальной площади.

Муратов с блаженным видом стоял в коридоре и смотрел в окно, наблюдая за проплывающим мимо городом. Поезд медленно набирал скорость.

— Извиняюсь, гражданин, как вы попали в этот вагон? Вася оглянулся и увидел проводника.

— Очень просто, папаша. Гуляю! Или ты мне запретишь?

— Гулять запрещено. Из купе выходить нельзя, двери между вагонами заперты, как вы могли пройти?

— По крышам, разумеется. Ты чего, дед, белены объелся?

— Вы не с нашего поезда. Так?

— Да что ты ко мне пристал, пиявка!

— В поезде карантин. У меня есть свободное купе, я вам его открою, будете сидеть, пока не придет начальник.

— Договорились, открывай. Я едва держусь на ногах. Подушка там есть?

— Там все есть.

Едва проводник открыл дверь купе, Муратов впихнул его внутрь, отнял ключ и достал наган.

— Тебе жить надоело, старый хрыч? Проводник не испугался.

— Убери пушку, я не такие видел. Щенок ты глупый! Поезд везет больных, общение запрещено. Зараза. Четырнадцать человек уже умерло.

— Мне нужно доехать до Черной Балки, папаша.

— Мы на объездную ветку не вернемся, прямиком в Омск. Но тебе повезло, на переезде будет остановка. Там шоссе. Если идти на север, можно выйти к Черной Балке. Верст семьдесят по прямой. Поезда там уже не ходят, снесло плотину, а она — мост.

— А мне мост не нужен.

— Камск и Черная Балка теперь военные объекты, чекисты понаехали со всех областей. Там мышь не проскользнет, диверсантов ищут.

— Плотину взорвали?

— Ходят такие слухи. Дело хозяйское, можешь идти, на переезде я тебя высажу. В поезде оставаться нельзя, все пассажиры переписаны пофамильно. На переезде нас ждут врачи, осматривать будут всех по спискам.

— Плевать. Меня, папаша, никакая зараза не берет, я и так прокаженный. Ладно. Посплю пока, а у переезда меня разбуди. И забудь о своем начальнике. Моих проблем он не решит, а своих нажить может, если у него их мало.

— Ключ верни.

— Найди себе другой. Этот мне пригодится. Проводник настаивать не стал.

Поезд на полных парах шел на юго-запад, к Новосибирску.